Я – дирижёр бессонной ночи.

Ветер дохнул. Свежо.

Ночь вдохновение пророчит.

Зябко и хорошо.

Месяц-солист со звёздным хором

Вновь отпевает снег.

Ангел спустился с разговором…

Тихо коснулся век!

Старость мечты прядет как нити,

Вяжет морщин узор…

Я – дирижёр бессонный… Спите,

Бодрствует дирижёр.

Аист

Свежий снег разметался в кварталах.

Прибыл с Арктики ветер шальной.

Снова в душу мне грусть постучала

И вошла поздней гостьей больной.

Компас сердца на севере замер.

Отчего, почему - не пойму.

Мне, как гостю из мрака и камер,

Захотелось завыть на луну.

А потом в небесах показалась

Чья-то тень, чей-то робкий полет…

Где-то наш заблудившийся аист

Нерождённую дочку несёт.

***

Заброшенная мастерская.

Цветы из ткани и гробы.

Тоска сдавила день тисками,

Здесь не звучат уже мольбы.

Венков чопорных одолженье.

Тряпичной  астры скромный взор,-

И ощущаешь приближенье

Черты, где слава иль позор.

…он попрощался на восходе

С улыбкой.  И я поняла:

А это жизнь моя уходит

В Страну Далекого Тепла.

Улыбчивая депрессия

Мысли – яблоку негде упасть.

И печальный звонок телефона.

Мне бы бодрости где-то украсть,

Да гулять под небесным плафоном.

Отзвенели колосья в снопах,

И деревья молчат, кроны свесив,

Вот. С улыбкой ОНА на губах,

Величайшая из депрессий!

Мысли – яблоку негде упасть.

Научиться б однажды не думать!

А депрессия, бывшая страсть,

Начинает свой танец угрюмый.

В аспириновом море

Снова – осень. Пустая, сухая…

Умирающая день за днем.

Повреждённый мой мозг затухает

В аспириновом море больном.

Вновь на сердце прохладой – туманы.

Или дождь полирует асфальт.

Пена больше не тает в фонтанах.

Крики птиц, улетающих вдаль…

И одна я скитаюсь нелепо,

Свой сиреневый зонт теребя.

Хорошо, что глаза мои слепнут.

Я в толпе не увижу тебя!