© Марина Танаева, 2010

Не снимайте портрет!

Памяти моего деда, Афанасия Романова (17.01.1925 – 26.07.1944)

      Иногда хочется возвратиться в прошлое. Взгляд мой  в очередной  раз   упал  на  старый  портрет, который я вижу с детства на стене, в доме бабушки и дедушки. По деревенским улочкам моей памяти я пробираюсь в старый деревянный дом-пятисте­нок, который построили своими руками мой прадед, Папий Алексеевич Романов и его сын, отец моей матери, Александр Папьевич, которого нынче не стало...  Теперь осталась только бабушка, с которой мы вспоминаем героя нашей семьи, Афанасия Папьевича Романова.  А он сквозь годы смотрит и смотрит  на  нас  с   портрета,  который его мать, прабабушка Татьяна, просила не снимать со стены, пока мы живы. Сегодня меня вдруг озаряет мысль: может быть, она просила не снимать портрет, чтобы мы, потомки, не забыли о герое?

      Итак, я снова возвращаюсь в тот летний день, когда мне было беззаботных двенадцать лет. Село Светлый Дол Белозерского района, Курганской об­ласти, дом под высокой лиственницей, баба Таня, высохшая седая старушка, доживающая свои пос­ледние дни... Глаза её совсем выцвели, рот прова­лился, седые волосы собраны в пучок. «Мариша, -хрипит она мне, - иди-ко, я тебе, девушка, платок подарю...» Сейчас я стою на службе в храме в бабушкином платке, а тогда казалось: зачем он мне? Но прибрала на память.... На память!

     Мы сидим в «куте», так баба Таня называла пространство между печкой, буфетом и столом, где хозяйка готовила еду и подавала на стол. Бабушка Сима делает окрошку. Мы с бабой Таней пьем чай с малиновым вареньем. По столу ходит маленький петушок, я кормлю его хлебными крошками, остав­шимися от обеда, баба Таня грозит мне пальцем. Я заливаюсь смехом, забавно, что петушок клюет крошки прямо на обеденном столе. Я воспитала его с цыплячьего возраста, он - ручной. А бабке Тане невдомек моё баловство. Но никто ничего мне не запрещает. Рядом со мной, на старом горбатом стульчике, примостилась большая пушистая трёх­шёрстная кошка - Машка. Она что-то тихонько бурчит себе под нос. Я вижу за окном далекий закат, дорогу за рекой, грузовики, спешащие с полей.

      Под окном раздается призывное мычание: это вернулась из стада Цыганка, черная крупная коро­ва... Я стремглав бегу во двор, «в ограду», открываю ей ворота и прячусь за ними - можно и рогами в бок получить, такой у нашей коровы нрав. Цыганка пробегает в пригон, там её уже поджидает бабушка Сима с ведром воды...

      Я возвращаюсь в дом. «Мариша, Мариша,» -слышу опять знакомый хрип, - «подай мне ковшичок воды»... Потихоньку начинает темнеть. Я беру на руки теплую Машку, сажусь у окна и в сотый раз спрашиваю : «Баба, кто это на портрете?» Бабушка оживляется: «А это сынок мой, Афоня... Я вот и Симе, и тебе, Мариша, накажу: не сымайте портрет. Пущай и вы, и ребятёшки ваши помнят моего Афоню».

      Сейчас, когда прошло больше двадцати лет, я сижу за письменным столом, чтобы накануне 65-летнего юбилея еще одно имя всплыло из небытия. Поняла, что не узнала тогда дату его рождения, но помогло воспоминание, что Афанасий родился с бабой Таней в одном месяце.

       «Значит, в январе», - отметила я про себя, - «а бабушка Татьяна родилась в Татьянин день, 25 января 1895 года». Листаю православный кален­дарь и получаю ответ на свой вопрос: Афанасьев день, как называют его в народе -17 января... Вот и его день рождения. Ни одного своего ребёнка баба Таня не называла сама. Им давали при крещении имена в церкви. Это и помогло восстановить день рождения Афанасия. «Слава тебе, Боже наш, слава Тебе!» — это всё, что я могла сказать, а потом по щекам покатились слезы. И потекли по листам дневника новые строки:

        6.01.2010.

        Афанасий Романов (17.01.1925-26.07.1944) был старшим братом моего деда, отца моей матери, Александра Романова. Родились братья в крестьян­ской семье Папия Алексеевича и Татьяны Никола­евны Романовых. Жили они в деревне Тюменцево, Белозерского района, тогда еще Челябинской обла­сти. Дед мой не попал на фронт, поскольку был с 1927 года рождения, но с 13-ти лет работал в поле, на комбайне. Семья Романовых была большая. Кроме младших - Афанасия и Александра, были еще старшие: сестра Мария и брат Петр - инвалид детства. На сегодняшний день в живых не осталось никого... Родители - мой прадед Папий и прабабуш­ка Таня, в отличие от своих детей, прожили долгую жизнь: прадед умер в ноябре 1991, в возрасте 97 лет, прабабушка умерла в сентябре 1987, в возрасте 93лет. Они часто рассказывали мне о довоенной и послевоенной жизни, от них и услышала я историю о сыне, который не вернулся с войны.

       И вот на моем рабочем столе - серый лист похоронки:

Кому: Романовой Татьяне Николаевне

Куда: отд. Березово, Стенниковского с/совета

                                        ИЗВЕЩЕНИЕ

Ваш кр. Романов Афанасий Папьевич, уроженец Курганской области, Белозерского района, д. Тюменцево,

В бою за Социалистическую Родину , верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 26 июля 1944 года.

Похоронен: дер. Майнвали, Двинский уезд Латвийской ССР

Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии.

                                                                    Военный комиссар Осипов

Верность копии извещения заверяет Стенниковский с/совет.»

     Вот и всё, что осталось от бойкого, неуёмного, жизнерадостного «парничка», как называла его баба Таня. Мой дед вспоминал о брате: вечером, когда вернутся с поля усталые родители, Афоня взлетает на полати и скидывает всем одеяла и подушки…

       Моя рука прикасается к горькой серой бумаге военных лет, и рождаются строки, посвящённые матери героя, Романовой Татьяне Николаевне:

Она ждала всю жизнь, до самой смерти:

Вот-вот вернётся сын ее с войны.

Все люди говорили ей: «Поверьте,

Ваш сын погиб, как  многие сыны.»

Но похоронки серая бумага

Для матери, как видно, не указ».

«Погиб геройски, в Латвии, в атаке»,-

Ей повторяли строки много раз.

Она ждала всю жизнь, до самой смерти,

И умерла, во встречу веря вновь.

Друзья мои, с великим чувством верьте

В святую материнскую любовь.

          На фронт Афанасий пошёл добровольцем из воинской части города Чебаркуль, хотя ему было предложено остаться в должности командира взвода. Не таков он был, чтобы отсиживаться в голодном тылу… Хотел стать воином-освободителем.

         Он погиб, повторив подвиг Александра Матросова – закрыл вражеский пулемёт. Его товарищи написали матери, что вынесли с поля боя его ещё живым, но до госпиталя довезти не успели. Пулемётные очереди исполосовали тело 19-летнего юноши. Он умер от многочисленных ранений.

         Я всё время думаю о нём, потому что считаю его своим героем… Наверно, он бы меня полюбил. Ему было бы сейчас 85…

         Стихотворение «Ночь в Берлине» написано в мае 2005 года после путешествия по Германии:

Берлинской ночью, тёмной, сонной,

Я шла по улицам одна.

Под неуютным небосклоном

Дремала странная страна.

Напрасно силилась согреться

За чаем в маленьком кафе.

На фотографии у сердца –

Смешной мальчишка в галифе.

Уже не плачет мать о сыне,

Но светлых слез не скроет мгла:

Мой дед, дошла я до Берлина.

К Рейхстагу за тебя дошла.

        Портрет Афанасия переехал в Курган вместе с семьёй Романовых, Александра Папьевича и Серафимы Алексеевны. Теперь он висит в их городской квартире. Но это - не важно. Важно, что его имя узнали сотни моих читателей. "Не сымайте портрет," - слышу хриплый голос бабы тани откуда-то издалека.

         "Не сниму," - пытаюсь мысленно ответить бабушке. Жаль, что теперь приходится лишь верить, что она слышит мой ответ...

         Я живу по православным традициям и верю, что воин Афанасий, как и все, убиенные на войне, пребывает в Царствии Небесном.

Афанасий

В братской могиле так тихо. Во мгле

Дед мой лежит, Афанасий.

Где-то вдали, на латвийской земле.

Я не была там ни разу.

Все успокоились: братья, сестра,

Имя его не тревожат.

Память народную, словно вчера,

Саблей вложили мы в ножны.

Американский учебник открой,

В школах своих бахвалятся:

«Если бы фронт не открыли второй,

Русские были бы в рабстве».

Нечистоплотны историки, нет,

Здесь они не приукрасят.

Где 27 миллионов, и где

Дед мой теперь, Афанасий?

Если забудем, улыбки надев,

Как гибли храбрые деды,

Кто-то однажды, совсем обнаглев,

Нашу присвоит Победу.

Вот почему забывать нам нельзя!

Память солдатскую чтите!

Вот почему не жалеет себя

Каждый российский учитель.

И повторяем из года мы в год,

В детские души вселяя

Веру: герой – наш, российский народ,

Наша Победа – святая.

Вечный огонь забытья топит лед,

Спите, родные, спокойно.

Память о вас никуда не уйдет,

Все вы сражались достойно.

Где-то вдали, на латвийской земле,

В скверике тихом, цветастом,

Под обелиском, средь братьев, во мгле

Дед мой лежит, Афанасий.

2005-2010г.г.